В дни празднования 50-летия СО РАН в выставочном зале ГПНТБ работала персональная выставка Андрея Манушина «Сказание о дорогах времени». На выставке было представлено несколько десятков картин художника, в основном — классический пейзаж с жанровыми фрагментами.
С 1987 года Андрей Манушин работает художником-оформителем в ИЯФ. Его картины выставляются не только в залах Новосибирска, но и за рубежом — в Бомбее, Стокгольме, Бельгии и т.д. Свою первую выставку в нашем институте он организовал, будучи студентом Новосибирского художественного училища. Сегодня в его мастерской находится около трех десятков картин. Днем он занимается производственной работой, а по вечерам, по выходным и во время отпуска погружается совершенно в другой мир, скрытый от постороннего взгляда.
У Андрея много хобби: он коллекционирует ретроэкспонаты — автомобили, радиотехнику, мебель, сувениры и пр. Кроме того, он искусно режет по дереву. 
Несмотря на такое большое количество увлечений, своим главным призванием он считает живопись. «Я живу той жизнью, которую пишу», — говорит про себя Андрей Манушин.
— Андрей, Вы родились в семье художника…
— Да, мой отец — Михаил Иванович Манушин — известный художник, он занимался и прикладным искусством, и живописью. Самые знаменитые работы, в создании которых он принимал участие, — это мозаика при въезде на Новосибирскую ГЭС, резное панно на втором этаже Дома ученых, цветной витраж в НГУ. 
В юности я занимался в клубе «Калейдоскоп», там было два класса — класс рисунка и живописи и лепки. Среди сверстников я ничем особым не выделялся, был абсолютно таким же, как другие ребята. 
Ощутимый прогресс наступил чуть позже, когда в Новосибирске открылось художественное училище. Я очень хотел туда попасть, но чтобы поступить, мне нужно было постараться. Мой первый наставник, Николай Иванович Семенов (сейчас он директор училища), помог мне подготовиться к поступлению. И за это я ему до сих пор очень благодарен. 
— Есть ли у Вас любимые художники?
— Их много. Казалось бы, как человек, который занимается классической пейзажной живописью, я должен учиться у знаменитых классиков этого жанра. Однако порой меня вдохновляют выставки работ художников-авангардистов: они такие смелые вещи себе позволяют, на которые я никогда бы не решился. После посещения таких выставок у меня рождаются новые идеи, которые выплескиваются на полотна, и мои классические пейзажи приобретают новый, более насыщенный оттенок.
— Если говорить о направлениях в искусстве, какие из них Вам наиболее интересны?
— Какие угодно, от кубизма до боди-арта… Я, например, хорошо понимаю живопись, которая писана «левой ногой», как говорят, и считаю, что чем больше будет такого искусства, тем интереснее и разнообразнее будет и наша жизнь, и мои картины. 
К сожалению, сейчас мало кто из молодых художников занимается классической живописью, стандартными, обычными и, казалось бы, уже не интересными пейзажами. Тем не менее, многим нравится именно этот стиль. Я пока тоже развиваюсь в этом направлении. Конечно, кое-что свое я уже нашел. Например, работы в жанре «пейзажный гризайль» в Новосибирске, кроме меня, не пишет никто. Еще я открыл для себя так называемый соц-арт. Художников, которые сегодня работают в подобном направлении, в нашей стране можно пересчитать по пальцам. Возможно, в скором времени я попробую силы в других направлениях… 
Меня часто спрашивают, сколько времени мне нужно, чтобы написать ту или иную картину. На это я отвечаю, что сам процесс передачи красок от палитры до полотна недолгий, он может составлять от одного дня до недели — в зависимости от сложности сюжета. Но ключевая идея рождается задолго до того, как я сажусь за мольберт. 
Для начала я выезжаю на пленэр, делаю наброски, фотоэтюды, после этого  перерабатываю «сырые» работы в эскизы, и уже в мастерской пишу с них картины. В сюжете что-то может быть умышленно изменено — специально для того, чтобы ярче раскрыть основную идею. 
Каждый раз я ставлю перед собой определенную задачу и задаю себе вопрос: что именно хочу показать в картине? Если красоту неба — значит, должен писать небо, а остальным деталям придавать меньше внимания. Если хочу написать красивую сосну, то небо уже будет служить дополнением, я должен писать его менее активно, менее контрастно, менее выразительно. 
Иногда выстроенные мною задачи эмоционально или механически заводит в другое русло. Это происходит на подсознательном уровне, и я сам не могу ответить, почему у меня получается так, а не иначе. Несмотря на то, что я много работаю, далеко не каждая работа в законченном варианте меня как автора удовлетворяет.
— Вы любите путешествовать?
— Разумеется. Мне приходилось бывать во многих городах, но ничего уютнее родного Академгородка я не встречал. И чем старше становлюсь, тем дороже и ценнее он для меня. Это, наверное, приходит с годами… Я с удовольствием съездил бы, например, в Гренландию или в Антарктиду, где много пространства для вдохновения и свободных идей. Но обязательно вернулся бы домой для их воплощения. Бум цивилизации — не для меня.Остается только добавить, что любовь автора к родным местам, к природе неизменно находят отклик у посетителей его выставок. Яркие, многоцветные пейзажи, в которых каждый найдет частичку родной природы, покоряют душевностью и дарят зрителям умиротворенность и душевный покой.